Неточные совпадения
Было очень трудно представить, что ее нет в городе. В час предвечерний он сидел за столом, собираясь
писать апелляционную жалобу по делу очень сложному, и, рисуя пером
на листе бумаги мощные контуры женского тела, подумал...
Профессоров Самгин слушал с той же скукой, как учителей в гимназии. Дома, в одной из чистеньких и удобно обставленных меблированных комнат Фелицаты Паульсен, пышной дамы лет сорока, Самгин записывал свои мысли и впечатления мелким, но четким почерком
на листы синеватой почтовой
бумаги и складывал их в портфель, подарок Нехаевой. Не озаглавив свои заметки, он красиво, рондом,
написал на первом их
листе...
Кончились выборы: предводитель берет
лист бумаги и говорит: «Заключимте, милостивые государи, наши заседания посильным пожертвованием в пользу бедных нашей губернии да
на школы,
на больницы», — и
пишет двести, триста рублей.
И подрядчик подал Захаревскому исписанный
лист. Тот просмотрел этот
лист, помарал в нем что-то карандашом, прикинул несколько раз
на счетах и,
написав вышедшую
на них сумму
на бумаге, подал ее подрядчику.
— Значит, идет! — проговорил он и тотчас же, достав пачку почтовой
бумаги, выбрал из нее самый чистый, лучший
лист и принялся, надев очки,
писать на нем своим старинным, круглым и очень красивым почерком, по временам останавливаясь, потирая лоб и постоянно потея. Изготовленное им письмо было такого содержания...
— Могу и теперь! — воскликнул Егор Егорыч и, проворно вынув из портфеля
лист почтовой
бумаги,
на верху которого поставил первоначально маленький крестик,
написал князю письмо, каковое швырнул Крапчику, и проговорил...
Мальчик горячо схватился за эту мысль, попросил отца купить десть толстой
бумаги, а дьячка — собственною его рукою
написать на первом
листе песню о Венус.
Потом он воротился к своему столику и бросился
на диван в каком-то совершенном бессилии; видно было, что разговор с Круповым нанес ему страшный удар; видно было, что он не мог еще овладеть им, сообразить, осилить. Часа два лежал он с потухнувшей сигарой, потом взял
лист почтовой
бумаги и начал
писать.
Написавши, он сложил письмо, оделся, взял его с собою и пошел к Крупову.
Следовательно, взял бы
лист бумаги,
написал бы
на нем эти три слова — и дело с концом.
— Да так же, не нужно. Стоит только взять
лист бумаги и
написать наверху: Дума; потом начать так: Гой, ты доля моя, доля! или: Седе казачина Наливайко
на кургане!,а там: По-пид горою, no-пид зеленою, грае, грае воропае, гоп! гоп! или что-нибудь в этом роде. И дело в шляпе. Печатай и издавай. Малоросс прочтет, подопрет рукою щеку и непременно заплачет, — такая чувствительная душа!
Я утомлена. Я
пишу с утра, а теперь вечер; оторвавшись раз от этого
листа бумаги, я уже не буду в состоянии приняться снова за перо… Скорей, скорей к концу! Да и притом останавливаться
на безобразиях, которые последовали за тем страшным днем, свыше сил моих!
— Знаю, как
написать, — отвечал Хозаров и, расставшись с хозяйкою, тотчас же принялся сочинять послание,
на изложение которого героем моим был употреблен добросовестный труд. Три
листа почтовой
бумаги были перемараны, и, наконец, уже четвертый, розовый и надушенный, удостоился остаться беловым. Письмо было написано с большим чувством и прекрасным языком.
Последний намёк
на mademoiselle Negouroff (так будем мы ее называть впоследствии) заставил Печорина задуматься; наконец неожиданная мысль прилетела к нему свыше, он придвинул чернильницу, вынул
лист почтовой
бумаги — и стал что-то
писать; покуда он
писал, самодовольная улыбка часто появлялась
на лице его, глаза искрились — одним словом, ему было очень весело, как человеку, который выдумал что-нибудь необыкновенное.
— Будто! — произнес обычную свою фразу полицмейстер. — Он сам
пишет другое, — прибавил он и подал мне составленный им протокол, в котором, между прочим, я увидел белый
лист бумаги,
на которой четкой рукой Иосафа было написано: «Кладу сам
на себя руки, не столько ради страха суда гражданского, сколько ради обманутой моей любви. Передайте ей о том».
— Прикажите ввести арестованного, — сказал Проскуров, подымая глаза от
листа бумаги,
на котором он быстро
писал форму допроса. Безрылов кивнул только головой, и Евсеич бросился вон из избы.
Василий Фадеев, узнав, что Патап Максимыч был у городничего и виделся с городским головой и со стряпчим, почуял недоброе, и хоть больно ему не хотелось переписывать рабочих, но, делать нечего, присел за работу и, боясь чиновных людей,
писал верно, без подделок и подлогов. Утром работники собрались
на широкой луговине, где летом пеньковую пряжу сучáт. Вышел к ним Патап Максимыч с
листом бумаги; за ним смиренным, неровным шагом выступал Василий Фадеев, сзади шли трое сторонних мещан.
И вот он берет десть
бумаги и
на первом
листе пишет...
Мне самому было бы занимательно прочесть его в эту минуту; но я никогда не имел ни одного экземпляра. Я
писал прямо набело, как отчетливо помню,
на листах почтовой
бумаги большого формата, и они составили порядочную тетрадку.
Утро. Десять часов. Моя maman наливает мне стакан кофе. Я выпиваю и выхожу
на балкончик, чтобы тотчас же приняться за диссертацию. Беру чистый
лист бумаги, макаю перо в чернила и вывожу заглавие: «Прошедшее и будущее собачьего налога». Немного подумав,
пишу: «Исторический обзор. Судя по некоторым намекам, имеющимся у Геродота и Ксенофонта, собачий налог ведет свое начало от…»
Газетные
листы, исписанная и рваная
бумага, пухлые книжки журналов — все это представилось ему чем-то до крайности надоедливым, ненужным, почти бессмысленным. Все это было точно куча залежавшихся булок, без вкуса и цены. Книжки разрезаны,
бумага исписана, газеты запачканы; никто об этом не помнит, а всего менее тот, кто
писал. И валяется теперь
на столе одна бесформенная груда, с которой Лука Иванович просто не знал, как справиться.
Вернувшись
на пароход, Шатов в рубку потребовал себе
лист бумаги, перо и чернильницу и стал
писать.
Написав несколько строк, он сложил
бумагу и положил ее себе в карман, потом, вернувшись в каюту, вынул из кобуры револьвер и поднялся
на палубу. Она, как и все каюты, была пуста. Пассажиры, обрадовавшись остановке, высыпали
на берег.
Вы едете в Петербург, передайте это графу Вилларскому (он достал бумажник и
на сложенном вчетверо большом
листе бумаги написал несколько слов).